Есауленко Юля, мама Даши

 

Мушик застрял. Ни туда, ни обратно. Мушик знал, что так часто бывает. Порой после новогодних праздников у него немного увеличивалось пузо, и становилось чуть тяжелее двигаться.

Мушик слышал, что над человеческими детенышами, которые ходят в школу, одноклассники посмеиваются, мол, ты чуть толще, чем все остальные, и это забавно.

Мушику казалось, что веселье по этому поводу не очень уместно и могло быть даже немного обидным для тех, у кого полненькие ноги, весьма заметное пузо и вообще достаточно ощутимый вес.

Глядя на себя в зеркало, Мушик думал… В общем, он по-прежнему был очень симпатичным. Да и разве в полноте дело, главное, чтобы «человек был хороший».

Когда Мушик вечером к чаю отрезал себе увесистый кусок торта, кто-то внутри него негромко ахнул. «Вот это да! Ничего себе ты даешь, Мушик!». «Совесть!» —  подумал Мушик. Он слышал от бабушки, что иногда совесть просыпается. Мушику не удавалось еще пока видеть, как это происходит. Но сегодня за чаем совесть не выдержала. Проснулась. Встала. И застряла: ни туда, ни обратно.

Что делать, Мушик не знал. Совесть оказалась вредной: договориться с ней никак не удавалось. Даже ночью Мушик чувствовал ее присутствие: он спал, а совесть не спала.

Мушик пытался найти общий язык с совестью. Он кормил ее сладостями и угощал газировкой. Не помогало. Муки не проходили: ни туда, ни обратно. Только все больше и больше росло пузо.

Совсем измучившись, Мушик решился. «Без силы тут не обойтись», — подумал Мушик.  Не хотела совесть по-хорошему, придется принимать меры.

И стал Мушик по утрам зарядкой заниматься. Делал наклоны. Приседал. Сначала чуть уменьшилось пузо: Мушик понял это, когда смог застегнуть свои любимые старые штанишки. Потом, проходя в дверь, Мушик перестал задевать ее боками. А главное, куда-то делась совесть. Пропала. Просто ушла. И все.